[k-enma]

Название: Полная противоположность
Автор: Kresnik
Бета: cTcnhf
Фэндом: Соционика
Пейринг: Нап/Дюма, Макс/Дон, Жук/Есь, Штир/Дост
Рейтинг: R
Состояние: завершено
Дискламер: вдохновил Arlecchino. , заразил Caitlin.
От автора: все ТИМ’ы проверены на практике, без стереотипов
Размещение: только с разрешения автора

Обратный путь я помню только до того как зашел – точнее Нап меня затащил – в вагон электрички. Дальше я позорно проспал, уронив голову Политику на плечо. Но, спасибо привычке, проснулся сам за минуту до нужной остановки.
- С добрым утром, Спящая Красавица, - усмехнулся Наполеон, и я уже почти огрызнулся, но парень завёл мне за ухо выбившуюся прядь волос и погладил по щеке.
Я реально испугался, что сейчас из носа брызнет кровь – ТАК сильно я ещё не краснел.
- Дурак, - ничего более связного не получилось. А я почти бегом бросился к тамбуру, недовольно откидывая волосы, всё время лезущие в лицо.

Следующие несколько дней оказались настоящим испытанием моих волос и моих же нервов
- Эй, я уже сказал, что не надо, - Нап появился у меня за спиной, когда мы с Гюго сидели и расписывали программу карнавала.
- Это он чего? – Энтузиаст проводил Политика несколько озадаченным взглядом.
- Ничего, - я только вздохнул, оглянувшись назад.
На правом запястье Наполеона к синему браслетику прибавилась красная резиночка, а волосы опять рассыпались по плечам и упали на лицо.
- О, - Гюго рассматривал меня как энтомолог нового жучка, - а так тебе лучше.
- Нет, не лучше, - я упрямо закрутил волосы и откинул за спину.
Парень спорить не стал и снова вернулся к программе.

- Ааа, он такой классный! – Гамлет не переставал меня удивлять – как можно так восхищаться Бальзаком?! – Он такой ласковый, такой милый, а в постелиии! Дюма, я счастлив как никто!
Я, наверное, по-дурацки выгляжу: вытаращенные глаза, приоткрытый рот и сигарета, забытая в пальцах. Это он точно про БАЛЬЗАКА??
- Гам, - я наконец-то затянулся горьким дымом, пытаясь поставить мысли с ушей на ноги, - ты сейчас вообще про кого говорил?..
- Ну про Баля конечно же! – Наставник всплеснул руками, просто светясь от счастья. – Он просто идеален!
Кажется, я сошёл с ума…
- Курить вредно! – Наполеон опять появился как чёртик из табакерки, выхватывая у меня сигарету и нагло затягиваясь. – Гам, здорова!
- Привет… - у Гамлета случилось примерно такое же выражение лица, как у меня, когда он про критика рассказывал.
А уж я-то как обалдел, когда Нап притянул меня к себе и дерзко поцеловал, наклонив назад.
- А это я заберу себе, - он нагло улыбнулся, отпуская меня, а в руке у него опять сверкнула, на этот раз, зеленая резиночка.
- Круто… - прошептал Гам, глядя удаляющемуся Политику в спину. – О, а с распущенными тебе лучше.
- Идите все в задницу… - я выдохнул голубоватый дум, снова откидывая волосы назад.
- Сквернословите на территории колледжа, Дюма? – а вот Горького я пугаться перестал. Видимо нервов уже не осталось на него.
- Вам кажется, глава, - я внезапно почувствовал благодарность Напу – убежал-то он с моей сигаретой. Второй случай курения на территории колледжа устным предупреждением Главы Студсовета не обошёлся бы.
- Приведите себя в надлежащий вид и зайдите к кабинет студенческого совета, - отчеканил Макс и удалился.
- Вот же сука… - Гамлет сочувственно посмотрел на меня, а я что? Только пожал плечами и, завязав волосы запасной резиночкой, пошёл за Инспектором.

- Разрешите войти, - я деликатно постучал в дверь, и зашёл в кабинт после короткого согласия.
- Дон? – я был крайне удивлён увидев дуала, сидящего на столе Макса.
- Привет, - он лишь махнул рукой в знак приветствия.
- Чем обязан? – мне совершенно не хотелось находиться в этом кабинете.
- Взгляни, - Инспектор протянул мне папку с листами.
Опа… На фотографиях был я, но… Это враньё! Чистое и наглое!
- Что это значит? – я бросил папку обратно на стол.
- Не мешайся мне, - глаза Макса превратились в две серые щёлочки.
- Каким местом я тебе мешаюсь? – вот те раз. Я ещё и Горькому мешаюсь. Может я лунатик ночью творю бесчинства?
- Именно тем, в которое тебя так задорно трахают шестеро этих прекрасно сложенных мужчин, - челюсть звонко грохнула о кафельный пол кабинета. Дону-то я что сделал?!
- Это подделка, - внутри кипела и злость, и жгучая обида, и горечь от того, что в этом замешан Дон.
- Конечно подделка, - кивнул Инспектор. – Но кому больше поверят – главе Студенческого Совета или обычному серому студенту?
Захотелось плакать от беспомощности и злости.
- Что тебе нужно? – это был совершенно закономерный вопрос.
- Не мешайся под ногами, - Макс будто шипел, а слова капали с тонких губ тягучими каплями яда.
Я не мог сказать ничего. Ни-че-го.
- Выметайся, - брюнет махнул рукой в сторону двери. – И запомни: ещё одна выходка и эти фотографии увидят все и вряд ли ты задержишься в этом городе.

Хотелось напиться. Напиться и куда-нибудь попасть. Не знаю куда, но подальше отсюда.
В голове просто не укладывалось, что же я мог такого натворить… Я никогда ничем не выделялся: не отличник, не спортсмен, не выпендриваюсь, в бандах не состою.
Хотя подождите – а это случаем никак не связано с Наполеоном? Все, не только я, в курсе их почти что войны с Горьким. Но не до такой же степени…
Но если это на самом деле так, то мне на самом деле надо перестать общаться с Напом, хотя это будет не так легко. И даже не из-за его постоянных набегов на мои нервы. Я сам уже слишком привык к нему. Но расстаться будет лучше для нас обоих. Главное, чтобы никто не узнал о причине.

Целую неделю я старательно избегал Политика, всем своим поведением доказывая, что не хочу его видеть, слышать и ничего о нём знать не хочу.
Наполеон был иного мнения.
- Дюма! – я бегом бросился по коридору, но наткнулся на высоченного крепкого парня и грохнулся на пол.
- Объясни мне что случилось, - Нап протянул мне руку, поднимая на ноги.
- Он просто хочет показать тебе кое-что, - внутри всё замерло, когда в поле зрения появился Макс с той самом папкой с фотографиями.
- Нет! – наружу рвалась истерика и злость. – Это всё рваньё! Не смей это показывать!
Но папка описала дугу около моих рук и оказалась в руках Политика.
- Пожалуйста… - по щекам покатились слёзы. – Не смотри, пожалуйста…
Но Нап упрямо раскрыл папку, несколько минут разглядывая фотографии, но никому больше не позволяя заглянуть в папку, хотя народу в коридоре скопилось прилично.
- Про тебя многие говорили гадости, да и я сам знал, что ты мразь, но не думал что настолько… - слова Политика хлестали плетью прямо по сердцу.
В груди защемило больно-больно, а сквозь судорожно стиснуты зубы, не смогли даже всхлипы прорваться.
Я видел как Нап отдал папку одному из парней в характерно распахнутой форме. Всё инстинктивно сжалось перед ударом. Я не слабак и постоять за себя могу, но не сейчас.
Раздался звучный удар и коридор пораженно ахнул и затих.
Я распахнул глаза, когда всё качнулось влево, но один «наполеоновец» поймал меня за плечо, удерживая на ногах.
- Ещё хотя раз, - я во все глаза смотрел как Нап за ворот дорогой формы прижимал Макса к стене и шипел ему в лицо, - ещё раз ты тронешь моё и ты труп. Ясно?!
Политик коротко охнул, сгибаясь от удара в живот.
- Здесь нет ничего твоего, - Инспектор сплюнул кровь, добавляя парню ногой под бок, - колледж мой и все об этом знают, - Макс вытер лицо безукоризненно белой салфеткой, но тут же рухнул на пол от подножки.
- Мечтай, блядь! – кулак Политика снова врезался в челюсть Инспектора.
Меня просто вырвало из крепкой хватки парня.
- Прекратите сейчас же! – Штирлиц выскочил из толпы, бросаясь к дерущемуся клубку.
- Отстань, Штир! – Наполеон ещё раз смачно приложил Горького головой в пол.
- Парни, да хватит уже! – Напа и Макса растаскивали уже с помощью Жукова и Драйзера.
- Это всё из-за тебя, шлюха! – щеку обожгла звонкая затрещина от Дона.
Ну тут уж, извините, даже моей выдержки не хватит и Дона отбросило на пару метров осле удара в лицо. Быстро шагнув я схватил его за волосы и добавил ещё несколько раз.
- Ну-ка прекратить! – в коридоре загрохотал голос директора.
Прощай колледж.

Я, Наполеон, Горький и Дон стояли в кабинете директора, а тот ходил кругами и метал молнии.
- Что за поведение?! Вы что возомнили – драку в колледже устраивать! – и так уже десять минут. – Оправдываться будете?
- Да, - тут же выступил Искатель. – Наполеон набросился на Макса, я хотел их разнять и как видите, - он указал на красноречивые подтверждения драки на своём лице.
- Это правда?! – взгляд директора, казалось, прожигал во мне дыру.
- Да, это правда, - кивнул Нап, отняв салфетку от разбитого носа.
- Ну в таком случае разговор короткий, - мужчина сел за стол, но в кабинет зашли. Без приглашения.
- Штирлиц, выйдите обратно и зайдите как положено, - директор отложил телефонную трубку.
- Прошу прощение за вторжение, но причина ссоры немного не в этом, - он опустил на стол тут самую папку с фотографиями.
Мужчина взглядом прожёг в Администраторе дыру, но папку открыл. И захлопнул обратно.
- Это ещё что?! – рявкнул мужчина, хлопнул папкой по столу.
Вздрогнули все, кроме Штирлица.
- Это материал, распространяемый господином Горьким, - отчитался Штирлиц, а взгляд директора будто камнем придавил меня к полу. – А это оригиналы.
- Что?! – Макс едва не сорвался с места, но резкий окрик директора остановил его.
- Дюма, Наполеон, ступайте в медкабинет и пусть врач приведёт вас в порядок, - мужчина сложил две папки вместе и кивнул на дверь.

- Я думал исключат… - меня нещадно колотило, и поэтому врачу пришлось влить в меня валерьянку.
Наполеон молчал, неподвижно сидя, пока женщина обрабатывал ссадину на его щеке.
- Можете идти, - она отпустила Напа, принимаясь за меня, промывая уголок губ и намазывая какой-то прохладной мазью.
Естественно, что отпустили домой. Откуда я не выходил ещё три дня.

- Пошли, прогуляемся, - Наполеон опять бесцеремонно завалился ко мне, и таки силком вытащил на улицу.
Внутри было совершенно пусто. И вроде бы всё закончилось-то хорошо, а жить всё равно не хотелось. Боль, ярость, позор, слабость. Такой дикий коктейль я никогда не принимал, но всё в жизни случается в первый раз. Алкоголь, бессильные истерики и боль не помогали избавиться от жгучего кома в животе, который подступал горечью к горлу. Нещадно тошнило, но и от этого ничего не помогало.

Как мы оказались у Напа я так и не понял. Просто по обыкновению связал завязки фартука за спиной и принялся за ужин.
- Больно? – Наполеон наблюдал за мной.
Лук нещадно жёг глаза, но слёзы не текли.
- Нет, всё в порядке, - я скорее успокаивал сам себя.
- Врешь, - он отодвинулся от стола и встал рядом. – Это больно. Даже мне было больно, а я уже привыкший. Я представляю каково тебе. Не надо себя сдерживать, лучше выпустить это.
Нож выпал из рук, а из горла вырвался хриплый вой, почти сразу же переходящий во всхлипы и громкий надрывный плачь.
- Вот так вот, - Наполеон крепко обнимал меня, прижимая к себе и зарываясь носом в волосы.
А рёв всё продолжался, слёзы лились по щекам и впитывались в майку парня.
Отпустило только тогда, когда внутри на самом деле стало легче, но заложило нос и нещадно заболела голова.
- Полегчало? – Политик терпеливо обнимал меня, гладя по голове.
Я слегка кивнул, пытаясь продохнуть носом, но заложило знатно.
- Прости, что так разревелся, - я снова покраснел, вытирая щёки.
- Раз стало легче, то всё в порядке, - Нап улыбнулся очень тепло и ласково.
Мне внезапно настолько чётко захотелось, чтобы эта заветная улыбка принадлежала только мне, что я не сдержался.

- Пусть она принадлежит только мне, - хрипло дыша, едва прервав жадный поцелуй.
Наполеон опять улыбнулся заветной улыбкой, прижимая меня к стене настойчивым поцелуем.
Я не мог и не хотел сопротивляться ему, подаваясь навстречу горячим, жадным, дерзким движениям и ласкам. По телу разливались дрожь наслаждения - жгучего, сладостного, сумасшедшего, и боль, острая, но сладкая. Стоны рвались сами собой, раздирая горло и звеня в ушах. А тело вилось змеёй в сильных горячих руках.
Я сам себя не помнил от наслаждения, даримого Наполеоном. Я млел в его руках, тоня в нежности и ласках.

- Теперь ты должен понимать, что я тебя никуда не отпущу, - Нап перебирал мои волосы, пропуская сквозь пальцы чуть влажные пряди.
- Ну да, - я устало усмехнулся, устраивая голову на его руке, - ты теперь должен на мне жениться.
- Только не говори, что ты на самом деле никогда не был снизу, - в глазах Наполеона не осталось ни капли сонливости.
- Всякое может быть, - я лишь усмехнулся, глядя в сторону.
- Дюма! – парень свалил меня на спину, нависая сверху. – Я что, правда первый?!
- Да! Успокойся! – резко двигаться совершенно не хотелось – потеря невинности процесс дико увлекательный, но местами болезненный. Одним местом точнее.
Такого удовлетворения на лицо Политика я не видел даже во время оргазма.
- Моё, - парень стиснул меня как плюшевую игрушку, зарываясь носом в волосы.
Ну вот куда я от такого собственника денусь?)

Fin